upside down cake ~ wallflower :3
Автор: ми са ки (Дост)
Фэндом: соционика~
Размер: мини, ~860 слов
Жанр: ангст
Пейринг: Дост/Макс, на втором плане есть Роб/Гюго, ещё присутствуют Нап, Габ и Штир
Рейтинг: относительно детский. для мрачных деток-переростков х)
читать дальше
Максим увлечён яркими людьми. Они раздразнивают его своим свечением, заманчиво безрассудным, густым, полным насыщенно-страстных оттенков. Они – контраст Максима, его влечение. Тот двигатель, который ему нужен.
Достоевский всегда смотрит на танцпол издалека, щурясь, стараясь разглядеть всё до последней мелочи. Каждое из отточенных движений Максима, которые почему-то рядом с виктимами выглядят так развязно и заставляют опасно стискивать пальцы на хрупком бокале с безалкогольным коктейлем (не слишком приятным на вкус).
Рядом привычно сидит Роб, тоже «сегодня как-то не в настроении танцевать». Он ничего не говорит, прослеживая необычно жадный взгляд Достоевского, и за это тот нечеловечески ему признателен.
С другой стороны уютно устроился Габен – похоже, тоже ищет кого-то взглядом, но пока не находит. Ему нравится мягкость Достоевского, рассеянная улыбчивость, некоторая внутренняя напряжённость, впадающая во внешнюю гладкость характера. Но Габен не уверен, что хочет быть к Достоевскому ближе, чем есть. Отпивая небольшими глотками из своего бокала красное вино, он лениво выслеживает в толпе Наполеона. И это не поддаётся логическому объяснению.
А Достоевский резко, нескладно встаёт, только чудом ничего не опрокинув, и шепчет Робу:
- Я отойду ненадолго, ладно?
Роб слегка кивает в ответ, но в укромном уголке интровертов достаточно сумрачно, и его кивок можно только почувствовать.
- Спасибо...
Достоевский действительно благодарен Робу за то, что он рядом. Пусть и не понимает. Может быть, даже хорошо, что не понимает. Думает, что это скоро пройдёт, что у Достоевского детство во всяких жизненно важных органах играет. Может, так и есть, но сейчас ужасно не хочется об этом думать. А Робеспьер…у него есть Гюго. Просто Гюго из совсем другой компании, тут его никто не знает, поэтому Роб говорит о нём редко и неохотно (но со сдержанно-блаженной улыбкой на лице, которую не перепутаешь ни с чем). У них спокойные, красивые отношения. Достоевский о таком даже и не мечтает – и почему-то…надеется, что никогда не будет мечтать.
Он встряхивает головой пару раз, чтобы избавиться от бредовых вечерних наваждений, и осторожно протискивается в коридор. По пути замечает на себе долгий взгляд Штирлица. Тяжёлый. Но затем Штирлица снова увлекают беседой, и тот неохотно отрывается от дуала, теряя его из виду.
Достоевский умывается холодной водой и невольно вздрагивает, посмотрев в зеркало. Волосы взлохмачены, взгляд панический, обеспокоенный. Кожа бледная, на грани болезненности. Ясно, почему Штир разволновался. «Может, лучше всего будет поехать домой прямо сейчас? Сказать, что нездоровится.» - хмыкает Достоевский, - «Все точно поверят. Одного взгляда на мой видок будет достаточно.»
Увлёкшись размышлениями о мифических возможностях бегства, он не замечает, как в уборную входит Наполеон. Чуть не подпрыгивает, когда неожиданно горячие ладони агрессора опускаются сзади на его плечи и поворачивают к себе. Достоевский всегда позволяет проделывать с собой подобные вещи, но Наполеон редко пользуется этой «привилегией»: инфантил не настолько заманчив.
- Пойдём.
- Куда?
- Ну, как куда. На танцпол. С тобой будет веселее.
- Нет, - тихо и вежливо отзывается Дост, съёживаясь под взглядом ревизора, - Я не очень хорошо себя чувствую. Прости.
- У меня, конечно, нет медицинского образования, но я уже могу поставить тебе диагноз, - смотрит Наполеон в упор, - твоё недомогание называется «Максим Горький». Угадал?
Подревизный молчит, упорно стараясь отвернуться, но снова возвращаясь к вечно пугающим его своим магнетизмом глазам агрессора.
- Пойдём, - зачем-то повышает голос Нап, и от этого Достоевскому действительно становится нехорошо, - или ты хочешь провести ещё одну ночь в одиночестве? Их и так было многовато, не правда ли? И прекрати строить из себя забитого бездомного щеночка. Горький тебя не пожалеет и не подберёт.
Вспыхнув, инфантил изо всех сил отталкивает его от себя и в дверях натыкается на Макса. Да почему всем так приспичило именно сюда именно в это время?! Достоевский на несколько секунд замирает, оказавшись почти что в случайных объятиях Горького. Взгляд Максима сконцентрированный, затаённый, как обычно.
- Дост? – с тенью удивления, - Всё нормально?
- Прости, я лучше пойду, - звук притягательного, глубокого голоса заставляет инфантила прийти в сознание и чуть ли не кубарем выкатиться за дверь. А потом на прохладную тёмную улицу. Хорошо, что все вещи при себе, а то пришлось бы возвращаться…Роб будет переживать, наверное…надо написать ему смс.
***
Наутро всё возвращается на свои места. Они – неразлучные друзья. Достоевский и Максим. В своём маленьком временном мире, рассчитанном на двоих. Подкалывают друг друга, шутят о чём-то своём. Горький с улыбкой отчитывает Доста за неловкость, а тот хлопает его тетрадкой по голове и в ответ несильно получает ладонью по мягкому месту – Максим считает, что преступление не должно оставаться безнаказанным. И оба смеются.
Только Достоевский чувствует бесформенную пустоту внутри, когда вспоминает, как по-настоящему сверкали глаза Максима накануне. Как будто у него изнутри через радужку глаз прорывался поток энергии, бушующей, раскрепощённой. Дост чувствовал, что даже время для Максима текло тогда по-другому. Совсем не так, как когда они рядом.
У Достоевского есть многое (даже Штирлиц со своим строгим отношением к окружающим всегда с этим соглашался). Одарённость, вдохновение, желания, цели, чувства.
Но с Максимом он зачастую ощущает, что, как бы он ни старался, у него нет вообще ничего. Даже себя. Особенно себя.
Иногда Горький замечает, что его друг загрустил. Упирается взглядом в одну точку, нервно закусывает губу, бывает, шепчет что-то беззвучно – наверное, незаметно для себя. Максим пытается расшевелить инфантила, но ему не удаётся добиться ничего кроме вынужденного, напряжённого смеха, а глаза у Достоевского остаются грустными.
И тогда Максим чувствует, что у него нет вообще ничего. Даже Доста. Особенно Доста.
Фэндом: соционика~
Размер: мини, ~860 слов
Жанр: ангст
Пейринг: Дост/Макс, на втором плане есть Роб/Гюго, ещё присутствуют Нап, Габ и Штир
Рейтинг: относительно детский. для мрачных деток-переростков х)
читать дальше
Максим увлечён яркими людьми. Они раздразнивают его своим свечением, заманчиво безрассудным, густым, полным насыщенно-страстных оттенков. Они – контраст Максима, его влечение. Тот двигатель, который ему нужен.
Достоевский всегда смотрит на танцпол издалека, щурясь, стараясь разглядеть всё до последней мелочи. Каждое из отточенных движений Максима, которые почему-то рядом с виктимами выглядят так развязно и заставляют опасно стискивать пальцы на хрупком бокале с безалкогольным коктейлем (не слишком приятным на вкус).
Рядом привычно сидит Роб, тоже «сегодня как-то не в настроении танцевать». Он ничего не говорит, прослеживая необычно жадный взгляд Достоевского, и за это тот нечеловечески ему признателен.
С другой стороны уютно устроился Габен – похоже, тоже ищет кого-то взглядом, но пока не находит. Ему нравится мягкость Достоевского, рассеянная улыбчивость, некоторая внутренняя напряжённость, впадающая во внешнюю гладкость характера. Но Габен не уверен, что хочет быть к Достоевскому ближе, чем есть. Отпивая небольшими глотками из своего бокала красное вино, он лениво выслеживает в толпе Наполеона. И это не поддаётся логическому объяснению.
А Достоевский резко, нескладно встаёт, только чудом ничего не опрокинув, и шепчет Робу:
- Я отойду ненадолго, ладно?
Роб слегка кивает в ответ, но в укромном уголке интровертов достаточно сумрачно, и его кивок можно только почувствовать.
- Спасибо...
Достоевский действительно благодарен Робу за то, что он рядом. Пусть и не понимает. Может быть, даже хорошо, что не понимает. Думает, что это скоро пройдёт, что у Достоевского детство во всяких жизненно важных органах играет. Может, так и есть, но сейчас ужасно не хочется об этом думать. А Робеспьер…у него есть Гюго. Просто Гюго из совсем другой компании, тут его никто не знает, поэтому Роб говорит о нём редко и неохотно (но со сдержанно-блаженной улыбкой на лице, которую не перепутаешь ни с чем). У них спокойные, красивые отношения. Достоевский о таком даже и не мечтает – и почему-то…надеется, что никогда не будет мечтать.
Он встряхивает головой пару раз, чтобы избавиться от бредовых вечерних наваждений, и осторожно протискивается в коридор. По пути замечает на себе долгий взгляд Штирлица. Тяжёлый. Но затем Штирлица снова увлекают беседой, и тот неохотно отрывается от дуала, теряя его из виду.
Достоевский умывается холодной водой и невольно вздрагивает, посмотрев в зеркало. Волосы взлохмачены, взгляд панический, обеспокоенный. Кожа бледная, на грани болезненности. Ясно, почему Штир разволновался. «Может, лучше всего будет поехать домой прямо сейчас? Сказать, что нездоровится.» - хмыкает Достоевский, - «Все точно поверят. Одного взгляда на мой видок будет достаточно.»
Увлёкшись размышлениями о мифических возможностях бегства, он не замечает, как в уборную входит Наполеон. Чуть не подпрыгивает, когда неожиданно горячие ладони агрессора опускаются сзади на его плечи и поворачивают к себе. Достоевский всегда позволяет проделывать с собой подобные вещи, но Наполеон редко пользуется этой «привилегией»: инфантил не настолько заманчив.
- Пойдём.
- Куда?
- Ну, как куда. На танцпол. С тобой будет веселее.
- Нет, - тихо и вежливо отзывается Дост, съёживаясь под взглядом ревизора, - Я не очень хорошо себя чувствую. Прости.
- У меня, конечно, нет медицинского образования, но я уже могу поставить тебе диагноз, - смотрит Наполеон в упор, - твоё недомогание называется «Максим Горький». Угадал?
Подревизный молчит, упорно стараясь отвернуться, но снова возвращаясь к вечно пугающим его своим магнетизмом глазам агрессора.
- Пойдём, - зачем-то повышает голос Нап, и от этого Достоевскому действительно становится нехорошо, - или ты хочешь провести ещё одну ночь в одиночестве? Их и так было многовато, не правда ли? И прекрати строить из себя забитого бездомного щеночка. Горький тебя не пожалеет и не подберёт.
Вспыхнув, инфантил изо всех сил отталкивает его от себя и в дверях натыкается на Макса. Да почему всем так приспичило именно сюда именно в это время?! Достоевский на несколько секунд замирает, оказавшись почти что в случайных объятиях Горького. Взгляд Максима сконцентрированный, затаённый, как обычно.
- Дост? – с тенью удивления, - Всё нормально?
- Прости, я лучше пойду, - звук притягательного, глубокого голоса заставляет инфантила прийти в сознание и чуть ли не кубарем выкатиться за дверь. А потом на прохладную тёмную улицу. Хорошо, что все вещи при себе, а то пришлось бы возвращаться…Роб будет переживать, наверное…надо написать ему смс.
***
Наутро всё возвращается на свои места. Они – неразлучные друзья. Достоевский и Максим. В своём маленьком временном мире, рассчитанном на двоих. Подкалывают друг друга, шутят о чём-то своём. Горький с улыбкой отчитывает Доста за неловкость, а тот хлопает его тетрадкой по голове и в ответ несильно получает ладонью по мягкому месту – Максим считает, что преступление не должно оставаться безнаказанным. И оба смеются.
Только Достоевский чувствует бесформенную пустоту внутри, когда вспоминает, как по-настоящему сверкали глаза Максима накануне. Как будто у него изнутри через радужку глаз прорывался поток энергии, бушующей, раскрепощённой. Дост чувствовал, что даже время для Максима текло тогда по-другому. Совсем не так, как когда они рядом.
У Достоевского есть многое (даже Штирлиц со своим строгим отношением к окружающим всегда с этим соглашался). Одарённость, вдохновение, желания, цели, чувства.
Но с Максимом он зачастую ощущает, что, как бы он ни старался, у него нет вообще ничего. Даже себя. Особенно себя.
Иногда Горький замечает, что его друг загрустил. Упирается взглядом в одну точку, нервно закусывает губу, бывает, шепчет что-то беззвучно – наверное, незаметно для себя. Максим пытается расшевелить инфантила, но ему не удаётся добиться ничего кроме вынужденного, напряжённого смеха, а глаза у Достоевского остаются грустными.
И тогда Максим чувствует, что у него нет вообще ничего. Даже Доста. Особенно Доста.
@темы: Фанфики
-
-
18.08.2011 в 19:49-
-
18.08.2011 в 19:52-
-
18.08.2011 в 19:58-
-
18.08.2011 в 20:18Кто не догадался - Дост.
-
-
18.08.2011 в 20:28цундере-аналитик
Miss_Mar~
спасибо!
.Just.Schuldig.,
-
-
18.08.2011 в 20:36-
-
18.08.2011 в 22:35-
-
19.08.2011 в 00:38-
-
19.08.2011 в 05:48Дост.))
-
-
01.09.2011 в 22:14-
-
03.12.2011 в 10:59